Валерий Вайнин - Но Змей родится снова? [Убить Змея]

Трубку сняла бухгалтер Римма.

– О, Дарья! – обрадовалась она. – Ты куда пропала? Я тут тебе звонила на днях…

– Пропала, не пропала, – прервала ее Даша, – все равно ведь вы мне работы не даете. Или что-то наклевывается?

– У нас всю дорогу наклевывается, – хихикнула бухгалтерша, – только не проклюнется никак. У Савельича… Даш, ей-богу, у него климакс. Все с этой новенькой, с Кузнецовой, воюет. Посмотрела бы на старого кобеля.

Даша пожалела уже, что позвонила, и прикидывала в уме, как бы приличней закруглиться.

– Ты чего там расчирикалась? – осведомилась она. – Рядом никого, что ли?

– Ага, я в гордом одиночестве. Новенькая эта, Кузнецова, раньше обеда вообще не является, а Савельич… Нет, Даш, серьезно: у него климакс. Он прямо как змей на людей бросается. Мангуста на него нет. С утра приносит мне платежку и наезжает: “Имейте в виду, Римма…”

– Погоди, Рим, – перебила Даша. – Что там еще за мангуст? Что за змей?

– Легенда есть такая, на днях прочла. Змей – это человек, в котором воплотился Дьявол: точь-в-точь наш Савельич. А Мангуст вроде воплощение ангела. И вот, значит, он с этим Змеем сражается, только в нашем бюро что-то его не видать. Так на чем я остановилась? Приносит мне этот Змей платежку и говорит: “Имейте в виду, Римма…”

– Рим, как ты об этой легенде узнала? Прямо жутко интересно!

– В книжке прочла. Так и называется “Легенда о Мангустах и Змеях”. Верка моя из библиотеки притащила. Не перебивай, Дарья, дай досказать!

– Рим, а кто автор, не помнишь?

– Авторов я вообще не запоминаю. Вот же привязалась. “Имейте в виду, Римма, – говорит, – если вы не проведете это вчерашним числом…”

– Ой, Рим, у меня молоко убегает! Пока! – Даша дала отбой, руки у нее дрожали.

Минут десять она затравленно металась по комнате. Затем спешно стала переодеваться. Облачившись в джинсы, водолазку и сапоги, она собрала волосы в “хвост”, черкнула Глебу записку и с курткой под мышкой выбежала из квартиры. Мчась по лестнице вниз, Даша натянула на себя куртку. Дрожь в руках не прекращалась. Перед выходом из подъезда она осторожно огляделась. Никого и ничего подозрительного вроде не наблюдалось. И Даша быстро зашагала к автобусной остановке.

Конечно же, она не могла заметить профессионального снайпера, который вот уже четвертый день караулил ее на чердаке дома напротив. Зато снайпер мигом опознал ее по фотографии. “Ништяк, – обрадовался он. – Через час получу остальные бабки”. Пока Даша, озираясь, выходила из подъезда, киллер приоткрыл окно и поймал “объект” в оптический прицел винтовки. Киллер был крупным мужчиной, одетым в темные брюки и свитер. Без всяких эмоций, плавно и бережно, нажал он на спусковой крючок…

И вечером крутые спецы из МУРа, что называется, чесали репу над свежим трупом на чердаке. Такого спецы не только еще никогда не видели, но даже вообразить себе не могли: пуля, выпущенная из снайперской винтовки, угодила в лоб самому снайперу. Баллистическая экспертиза и здравый смысл вступили здесь в такое противоречие, что… Примирить их можно было, только закрыв дело с пометкой “криминальные разборки”. Должны же быть в сумасшедшем этом мире и у работников уголовного розыска хоть какие-то отдушины.

Даша, разумеется, обо всем этом не подозревала, но, торопясь к автобусной остановке, она прятала в кармане куртки кисть левой руки: изумрудное колечко-вьюнок на ее пальце засверкало вдруг столь ослепительно, что реакцию окружающих трудно было предугадать. “Да знаю, знаю, – мысленно оправдывалась Даша, – что-то было не так. Но, черт возьми, я должна!” Впрочем, через пару остановок колечко пришло в норму, и руку можно было вытаскивать из кармана.

День был теплый и солнечный. Это уже была весна, и школа гудела, как потревоженный улей. Ученикам будто шило кой-куда воткнули, а учителям с трудом давалась строгость. До каникул, однако, было еще далеко, и расслабуха эта грозила падением успеваемости. “Интересно, – подумал Глеб, – что бы тут началось, если б стало известно, кто у нас ходит в директорах”.

– Как там наш Иван Гаврилович? – обратился он на перемене к завучу. – Выздоравливать не собирается?

Зинаида Павловна со вздохом поправила косичку на затылке.

– Сегодня звонил. Обещал через денек-другой.

– Почему бы его на пенсию не отправить? – предложил Глеб. – Зарплата наша для него – тьфу.

Зинаида Павловна мигом приняла неприступный вид.

– Не устаю вам удивляться, Глеб Михайлович. Иной раз вы сама чуткость, а иной раз… Кстати о зарплате: она с пятницы вас дожидается. Не забудьте получить.

И она ушла, цокая каблучками, некрасивая, честная и надежная, как скала. Рассказать ей про Змея – не поверит, даже если Змей заглотит ее целиком.

А вот физкультурник, как выяснилось, был слеплен из другого теста. После уроков он придержал Глеба в раздевалке и пробасил с двухметровой высоты:

– Дело, конечно, не мое, но… Только не обижайся. По-моему, наш Божий одуванчик трахает твою Галину, как врага народа. Я вижу в этом что-то противоестественное.

Глеб несколько опешил.

– Семен Алексеевич, если вы претендуете на роль дуэньи…

– Так и знал, что обидишься. Галина, может, и слова доброго не стоит. Но этот болезнетворный дедуля даже для нее чересчур. Чем-то, видать, он ее держит.

– Какой ты у нас наблюдательный, – заинтересовался Глеб. – Тебе-то чем Иван Гаврилович не угодил?

Физкультурник пожал саженными плечами:

– А пес его знает… Клоп он вонючий. Добренький вроде да хворенький, а злоба в нем такая – не дай Бог присосется. Почему этого никто не видит?

Глеб был изумлён. Проницательность этого отставного баскетболиста выходила за рамки. Однако углубляться в затронутую им тему было не ко времени и не к месту. По счастью, Глеб заметил приближающихся к ним десятиклассников и поспешил ретироваться.

– Ты, может, и прав, – сказал он, бочком двигаясь к выходу. – Но Галка – взрослая девочка и вправе решать сама, с кем ей…

– А ведь ты его тоже не любишь, – перебил физкультурник. – Будешь отрицать?

Но его уже обступили десятиклассники, жаждущие поиграть в баскет. И Глеб, уклоняясь от ответа, под шумок сбежал.

– Семен Алексеевич, мяч дадите? – загалдели школьники.

Физкультурник разгладил седеющий ус.

– Смотря зачем.

– В баскет погонять! Не в футбол, честно!

– Хоть минуток на десять! Плюс-минус полчаса!

– Погодка, блин, шепчет, Семен Алексеевич!

– Стоп, стоп, стоп! – водворил тишину физкультурник. – Вы, что ли, на улице играть вздумали?

Десятиклассники воззрились на него в удивлении.

– А где ж еще? – спросил самый высокий. – В зале Зинаида Павловна не разрешает.